[GetBackers] Проклятый стейк

[da-crazed-one]

Название: Проклятый стейк
Фэндом: GetBackers
Рейтинг: PG
Жанр: humor
Форма: oneshot
Действующие лица: Акабане Куродо, Мидо Бан, Амано Гинджи, Хевн, Пол Ван, ОFC.
Саммари: Акабане, каким бы сверхспособностями он не обладал, остается человеком, подвластным человеческим слабостям... как, например, необходимость есть!
Отказ от прав: ни я, ни автор этого фика героями «GetBackers» не владеем; они принадлежат Yuuya Aoki и Rando Ayamine.
Автор: tepid sponge bath
Спойлеры, предупреждения: нет.
Статус: закончено.
Оригинал: fanfiction.net

Проклятый стейк

День выдался нелегким. Или, точнее, всю последнюю пару недель легкой назвать было нельзя. Акабане Куродо только что вернулся домой после работы, которая включала, среди прочего, утомительное пересечение двух континентов и пригоршню дикой земляники, и он очень устал. Он никогда бы этого не признал вслух (ведь он гордился тем, что умел скрывать свою физическую усталость настолько хорошо, что никто ничего никогда не замечал), но все, чего он желал в данный момент, было раздеться, лечь в постель и забыться долгим крепким сном, а потом, приняв очень долгую и очень горячую ванну, отправиться обедать в какой-нибудь очень хороший ресторан. Акабане считал, что он заслужил право себя побаловать, отведав какой-нибудь кулинарный изыск: он вполне мог себе это позволить - его наниматели заплатили хорошие деньги за эту последнюю работу.

Он как раз развязывал галстук, когда зазвонил его сотовый телефон.

Это была Хевн, и, учитывая этот факт, она, конечно, звонила ему с предложением работы. Акабане для этого был совсем не в настроении. Тем не менее, он вежливо выслушал, по ходу снимая еще несколько предметов одежды, как агент в деталях и с энтузиазмом описала предлагаемую ему работу, прилагая все профессиональные усилия, чтобы убедить его, что он совершит большую ошибку - может быть, самую большую в его карьере и даже во всей его жизни - если отвергнет ее предложение.

"Я только что завершил задание, Хевн-сан. Поэтому мне придется ответить вам отказом", - сказал он, ложась на кровать и потягиваясь, словно большой кот.

"Акабане-сан, вы ведь знаете, я бы вам не позвонила, если бы не была уверена, что это задание как раз для вас."

В этом Акабане не сомневался. Были, однако, времена (пусть таких и было ничтожное количество), когда мнения по вопросу, какая работа кому подходила, расходились. И он считал, что данный случай принадлежал к разяду именно таких.

"ГетБэкерс тоже в стороне не останутся", - практически промурлыкала в телефон она.

"О?" Доктор Шакал прекратил расстегивать рубашку и резко сел на кровати, сощурив свои фиолетовые глаза в предвкушении, внезапно полный напряженного внимания.

"Да-да. Хотя вам придется работать вместе с ними, а не пытаться превратить их в фарш. Если, конечно, вы возьметесь за эту работу." Если. Ох, и плутовка.

"Я высококлассный профессионал, Хевн-сан". А профессионалы - не добавил он вслух - не пытаются сделать фарш из своих коллег во время совместной работы. Что же до происходящего после завершения задания, то этот вопрос остается открытым для обсуждения.

"Отлично. Тогда увидимся в "Шалтае-Болтае" в семь". Он уловил нотки едва сдерживаемого триумфа в голосе Хевн. "Вы ведь там будете, да?"

"Да".

"Что ж, тогда приятно было с вами поговорить, Доктор Шакал." На другом конце повесили трубку.

Акабане закрыл откидную панель своего сотового телефона с тихим щелчком. Она сказала, в семь. У него еще оставалось время для короткого душа и, может, если он поторопится, он успеет перехватить чего-нибудь в "Шалтае-Болтае". Пицца, которую пек Пол-сан, насколько он помнил, была весьма аппетитной. Желудок хакобии издал тихое урчание; очевидно, он больше проголодался, нежели предполагал. Он обязательно изыщет время на эту пиццу.

Но времени на пиццу не нашлось. Как и на съестное в целом. Когда Акабане добрался до маленького кафе, он застал Бана и Пола - в кои-то веки сплоченных в едином порыве - отчитывающими Гинджи (как не прискорбно, с использованием бранных слов со стороны Бана) за то, что, как понял хакобия, тот каким-то образом умудрился превратить печь для выпекания пиццы в наводящую грусть груду искореженного металлолома. И только он хотел попросить Пола дать ему чего-нибудь заморить червячка, в кафе вошла Хевн, разряженная более обыкновенного - в платье для коктейлей и с высокой прической а-ля элегантный беспорядок - требуя чтобы все немедленно садились в машину Бана. При этом в воздухе словно повисло зловещее "а не то", грозящее неприятными последствиями в случае применения.

А потом было уличное движение - или недвижение. Субару Бана, несмотря на возможности, которые давал впрыск нитроглицерина в топливо, пробкам пятничного вечера была не соперница. В животе у Шакала стало урчать чаще и настойчивее, и все, что он мог сделать, сидя на заднем сиденье (поскольку Хевн, будучи дамой, заняла переднее пассажирское кресло - к вящему ужасу Гинджи, когда тот понял, с кем ему придется делить заднее сиденье маленькой машины) - это едва удерживаться от того, чтобы не намекнуть, или просто не начать просить и откровенно умолять находящихся в машине остановиться где-нибудь - где угодно! - и купить чего-нибудь поесть. Он уже начал сожалеть, что отказался от того прогорклого на вид сашими, которое было предложено ему в самолете; и даже такие вещи, как пакет чипсов или, Боже упаси, фаст-фуд, начинали казаться ему весьма аппетитными. Но по какому-то особенно злому року даже этого на пути их следования им не попалось.

Акабане не привык голодать и пропускать время приема пищи, если он был не на задании, и счастливым его это определенно не делало. Его неудовольствие отчасти сумело выскользнуть из-под железного контроля, под которым он его обычно держал, и отразилось на его лице, заставив Гинджи испустить высокий испуганный не то плач, не то вой, похожий на звук сдувающегося шара, и попытаться отползти от Шакала так далеко, как только было возможно, не выпрыгивая при этом из Субару на полном ходу.

Когда они наконец добрались до пункта назначения - шикарной виллы за городом, каждый километр расстояния до которой хакобия прочувствовал желудком - Акабане пришлось, с трудом преодолев себя, вносить более весомый вклад в беседу, чем простой обмен любезностями (ведь ГетБэкерс даже этого сделать не соизволили - Гинджи был занят тем, что во все глаза таращился на особняк, а Бан вел себя, как обычно, в весьма неприветливой манере) с клиентом, коим оказалась привлекательная женщина лет пятидесяти, которую Хевн представила как мисс Ягами Карен. Но нелегко ему было ровно до тех пор, пока она не заявила, что все дискуссии по поводу предстоящего задания откладываются на после обеда. Услышав ее слова, Акабане готов был сорвать с головы свою шляпу, швырнуть ее об землю, сгрести женщину в свои объятия и расцеловать ее долго и со всей страстью - и не важно, что подумают окружающие, даже Бан, который обычно являлся предметом подобных мыслей Шакала. Хакобия, однако, все-таки сумел ограничиться полным сердечной благодарности "Спасибо".

Подали роллы, пасту, легкий салат и французский луковичный суп - и каждая из этих закусок оказалась очень вкусной, но все они были лишь легким апперитивом, разжигавшим аппетит Шакала до сумашедших высот в ожидании основного горячего блюда, коим, по словам мисс Ягами, должно было стать "Филе Миньон".

Она весело рассмеялась, увидев озадаченное выражение на лице Гинджи. "Это стейк", - любезно пояснила она. "Стейк, приготовленный в беконе для придания ему вкуса и аромата".

"Стейк!" - воскликнул специалист по возврату, почти что прыгая на стуле от радости, забыв даже про свой страх Акабане перед лицом перспективы отведать говядины. "Мясо, Бан-чан! Мы будем есть мясо!" Он бы так и продолжил в том же духе, если бы его напарник не отвесил ему затрещину, от которой обычный смертный немедленно бы потерял сознание, советуя ему заткнуться и перестать скакать, как чокнутый шарик для пин-понга.

Когда внесли блюдо, Акабане чуть было не последовал примеру Гинджи. Оно так аппетитно выглядело, так божественно пахло и, и... и было таким неутешительно, нестерпимо жестким. Хевн изящно расправлялась со своей порцией, Бан разделывался со своей при помощи чистой грубой силы, а Гинджи каким-то образом ухитрился запихнуть в рот весь поданный ему кусок целиком, пережевывая его словно жвачная корова. Казалось, им всем приходилось легче, нежели Акабане. Причем дело тут было не в ножах для стейка - будучи своего рода экспертом в области лезвий и режущих предметов, он был уверен, что нож был в рабочем состоянии и с отличной заточкой. Дело было в самом мясе, которое, с горечью подумал хакобия, при жизни, должно быть, принадлежало страдавшему ревматизмом пра-пра-пра-прадеду современных коров, который в молодости закалял себя, тягая тяжелые предметы и совершая долгие утомительные пробежки по своему загону каждое утро и вечер.

После, как ему показалось, эонов, проведенных в попытках распилки злополучного куска, Акабане был голоден как никогда раньше. Его чаша терпения переполнилась. Он положил нож поперек тарелки, как того требовали хорошие манеры, закрыл глаза и сосчитал до десяти. Затем он произнес всего два слова, очень тихо, едва слышным шепотом.

"Кровавый дождь."

Скальпели одним махом разделались и со стейком, и с изящным китайским сервизом, на котором он был подан, и со скатертью, и с обеденным столом, ею накрытым. На его компаньонов, разделявших с ним этот обед, градом посыпались кусочки мяса, осколки фарфора и деревянные щепки. Все они были совершенно ошарашены - за исключением Гинджи, который одним прыжком оказался у Бана на коленях.

Ничуть этим не обеспокоенный Акабане повернулся к хозяйке, миролюбиво улыбаясь.

"Могу ли я осведомиться, Ягами-сан, где находятся кухни?" Улыбка Шакала была совершенно застывшей. "Мне хотелось бы лично засвидетельствовать шеф-повару мое почтение".